3 истории про домовых

Истории записаны в оригинале, с диктофона, стиль речи не менялся.
Домовой любит чистоту.
“Я помню, давно гэто было: яще кали баба Оля была живая. Поехали мы как-то к Клаве ночевать. А де дети были? А детей мы с бабушкой оставили. Ну посидели, поболтали о своем, да и спать полегли. Телик долго смотрели. Лежим, Коля уснул ужо. А дом то у их стары был. Еще бабка там жила. И тут чую, среди ночи (де-то к двум часам ближе), на кухни як застучит что-то, крышками как забрямкает. И бумкае, и бумкае, и бумкае, и бумкае, и бумкае, и бумкае… Я уже и так повернусь, и так, хочу посмотреть пойти, а страшно… Коля спить сабе, хотя бы хны. Да мо аж до трех, не, м инут сорок бумкау. Утром сказала Клаве. Стали думать что гэто было… Она ничего не чула, Коля тоже. Зато рассказала, что гости, которые оставались на ночь часто жаловались, что что-то ноччу на кухни, в час волков, непонятное твориться начинает… Правда творицца все только на кухни и только тогда, когда она на ночь забывала убрать посуду, да слышат ляпанье только женщины. Мо Домовой злился за не вымытыя тарелки…”
Домовики не любят обычаи церкви…
“Жила я тогда в маленькой комнате, у бабушки твоей (смотря на дочь). Пачалось все когда я еще у школе училась. Ноччу сковала все тело. Я тогда еще ребенком была, перепужалалася очень. Открываю глаза, а у меня на кровати женщина сидить: уся в белом, какая-то рубаха на ней с рукавами, волосы до талии аж – белые, прозрачные прямые. Сидить и смотрит задумчиво перед собой, вздохнула. Я так перепужалась, давай пробовать поворошиться. Только начала пальцем двигать, чтобы руку поднять, как женщина бледнеть стала. Здесь то я как рвану рукой, чтобы перек еститься, а она возьми и исчезла…
…На следующую ночь чую, опять сковала все, ну я уже не да сильно испугалась как в первый раз. Открываю вочы: стоит, но уже в шапке какой-то. Стоить и так на меня смотрит, будто жалеет. Я опять давай про себя молитву читать. И также, только руку поднимаю, как она исчезает. Рссказала я всё маме, посвятили мы в комнате..
…Просыпаюсь я от того, что будто меня знутри тряхнула чем-то. Открываю глаза, а женщина стоить в дверях и палкой мне угрожает, маша, да да злостно, прям с обитой какой-то. Я перекрестилась. Она палку опустила, постояла, посмотрела на меня, махнула рукой, знаешь вроде как: “Да ну тебя!”. Развернулась, закрыла двери (которая с вечера была и так закрытая) и вроде ушла. Долго потом она не возвращалась. А меня раптам тут ж сон и сковал… “
Голос Домовика.
“Стою я как-то каля зеркала. Одна была дома. Вечер, и я собиралась идти прогуляться. Ну кручуся каля зеркала, кручуся, рассматриваю: все в порядке ли… Да здесь нечто мне в голову стукнула сказать вслух: “Не, все ж таки я красивая!”. А что еще остается? Макияж удачно получился, настроение хорошим было. Я аж подпрыгнула от ужаса: прямо за моим левым плечом, мне на ухо мужской голос и отвечает: “Ну!”. Я думала, что это нехто пошутил так, да в доме никого не было. Жуть. У меня прям волосы дыбом встали. Помню: ушла и свет оставила – боялась выключить…”